Сейчас Ане Мищенко 17 лет. В прошлом году она родила ребенка
Олег встречал гостей, сидя у мамы на руках. Как только у него изо рта вытащили пустышку, заулыбался. «В мае сыну будет годик!» — гордо говорит Аня Мищенко. Семья живет в селе Шпитьки под Киевом. Аня ходит на протезе, но под джинсами он совершенно не заметен. Молодая мама лишь немного прихрамывает.
— Жена все делает быстро, буквально летает по квартире, — смеется Анин муж Виктор. — А когда торопится, начинает прихрамывать. Если идет спокойно, практически не заметно, что у нее протез. Я, кстати, долгое время не подозревал, что у Ани нет правой ноги. Теперь же для меня это не важно.
— Когда Аня родилась, я услышала ее крик, но врачи мне дочку не показали, — вспоминает мама Ани Валентина Николаевна. — Начали расспрашивать, кем работаю, шушукаться. Лишь потом сказали, что у моей девочки нет правой ножки. Вместо нее — культя. Я попросила положить дочку рядом со мной. Такое милое дитя! И хоть потом врачи говорили, что ребенка можно оставить в роддоме, я ответила: «Лучше от себя откажусь, чем от нее». Правда, не представляла, как дочка будет расти. Думала, до 16 лет придется носить ее на руках. Но когда Ане исполнилось восемь месяцев, она начала подниматься, опираясь на единственную ножку. В то же время ей сделали первый протез. И вскоре она уже ходила! Дочка была настоящим шилом, ни минуты не сидела на месте. Не раз ей говорила: «Если бы ты бегала на двух своих ножках, я бы тебя точно не догнала!» Аня и по деревьям научилась лазать, и на велосипеде кататься…
Первые протезы изготовляли на киевском заводе. Когда дочке было восемь лет, от знакомых мы узнали о фирме «Ортотех-сервис», которая работает по немецким технологиям. Заказали протез за свои деньги. Через год Константин Рыхлевский, детский мастер, рассказал нам о Фрице Кройцере — немце, который сам ходит на протезах. Он создал фонд помощи украинским детям. С тех пор Аня находится под его опекой. Но уже через год, после того, как дочке исполнится 18, придется самим оплачивать протезы… Сможем ли мы это делать?
«Первые протезы были закреплены на… жилетке»
На детских фотографиях Аня везде в полный рост. На ножках — плотные колготы, под которыми не виден протез.
— Аня — второй ребенок, у нас есть еще старший сын, ему 24 года, — говорит мама. — После рождения дочки я думала, почему так произошло, что у нее нет ноги. И вспомнила: когда была беременна (я работала маляром), нас направили штукатурить химсклад. Надышалась там ужасно… Профессора и специалисты, которым показывала дочку, сказали, что произошел сбой во внутриутробном развитии ребенка и прекратился рост одной конечности.
В семейном альбоме есть и «морские» фотографии: вся семья на отдыхе. На снимках двухлетней давности Аня сидит под зонтиком, прикрыв протез от любопытных глаз парео.
— Когда дочка была маленькой, муж заносил ее в воду на руках, — продолжает Валентина Николаевна. — Но она не очень-то любила плескаться. Зато загорает с удовольствием.
— Дочка быстро научилась надевать протез?
— Сначала это делали мы с отцом. Нога, которую надевали на культю, была прикреплена к своеобразной жилетке. Годика в три Аня уже сама надевала это приспособление. Мы ей редко помогали. Затем появились вакуумные культеприемники, они как бы «присасываются» к ноге.
— Дети не обижали Аню?
— Никогда такого не было. Во-первых, у нее боевой характер, себя не давала в обиду, а во-вторых, сверстники не замечали, что Аня чем-то от них отличается. Она наравне со всеми гоняла по двору, играла. В лагерь мы не раз дочку отправляли. А подруг у нее сколько! До замужества Ани каждый вечер у нас собиралась целая делегация девчат. Только однажды дочка, будучи подростком, пожаловалась мне и расплакалась: «Почему со мной такой случилось?» Я повторила ей слова, которые говорила всегда: «Это испытание послал нам Бог, значит, так ему было угодно. Нужно нести этот крест достойно». Мы старались воспитывать дочку так, будто у нее нет никаких проблем.
Аня окончила девять классов и поступила в Корсуньское педагогическое училище. Правда, решила его не заканчивать.
— Я захотела доучиться в одиннадцатом классе вечерней школы, а затем получить или медицинское, или юридическое образование, — признается Аня.
«Обычно коленные суставы протезов не выходят из строя лет пять. Но у Ани «колени» ломаются гораздо чаще»
С будущим мужем девушку познакомили подружки, когда она приехала из Корсуня на каникулы.
— Мы сразу понравились друг другу, — продолжает Аня. — Начали встречаться. И вскоре я забеременела. Долго не решалась признаться родителям. Но когда была на пятом месяце и ребенок начал биться в животе, рассказала обо всем маме.
— Еще считала дочку маленькой девочкой, а она: «Жду ребенка!» — улыбается мама. — Я за Аню только обрадовалась. Но мы не знали, как сообщить отцу. Для этого вызвали из Киева сына с женой. Папа наш, конечно, сначала раскричался, но вскоре успокоился. А теперь души не чает во внуке, тем более что он на деда похож — как две капли воды.
Малыш появился на свет 11 мая прошлого года. Во время беременности Аню наблюдали врачи Киевской областной больницы.
— Дочери нельзя было рожать самостоятельно, поэтому ей сделали кесарево сечение, — продолжает Валентина Николаевна. — «С ребенком все нормально», — сказал мне доктор. И это было для меня самым главным. Уже когда Аню выписали домой, мы рассказали о пополнении нашего семейства специалистам протезной мастерской.
— За время беременности я поправилась на 20 килограммов, — добавляет Аня. — Увеличилась в объеме и культя. Стало неудобно и тяжело ходить, я снова начала хромать, поэтому протез нужно было заменить.
— Мы изготовили для Ани новый современный культеприемник, который учитывает ее анатомические особенности, расположение мягких тканей и костей, — объясняет заместитель директора и мастер детской ортопедической мастерской фирмы «Ортотех-сервис» Константин Рыхлевский. — Благодаря этому равномерно распределяется нагрузка. Я увидел такой культеприемник на выставке в Лейпциге. Их делает по собственной методике Фердинанд Готтингер. Когда наша фирма только создавалась, этот мастер обучал наших специалистов, помогал им, контролировал работу. Затем следил за качеством протезов, которые мы делали. Кстати, в Германии он был награжден весьма почетной наградой «Серебряный крест» за гуманитарную помощь. Готтингер объяснил и показал мне все тонкости изготовления удобного культеприемника.
— Аня говорила, что сломался коленный сустав и сейчас вы его чините…
— Да, на это время поставили ей менее удобный — запасной. Обычно «колени» такого качества, как у Ани, не выходят из строя лет пять. Но, согласитесь, Аня — необычная пациентка. Она очень активна, а теперь еще и нагрузка прибавилась: носит ребенка на руках, бегает за ним…
— Люди, нуждающиеся в протезе, должны менять его раз в год?
— Не обязательно. У взрослых меняются составные узлы, отдельные части. А вот детям нужно подгонять или изготавливать новые протезы каждые полгода — по мере роста. Для многих это непосильная ноша, помощь фонда стала существенной для 15 семей. Фриц Кройцер и его семья поддерживают детей до 18 лет. То есть через год Аниным родным придется оплачивать протезы самостоятельно.
…Расспрашивая Аню, я пыталась выяснить, в каких ситуациях она не может обойтись без посторонней помощи. Но, похоже, она со всем научилась справляться сама.
— Конечно, помогают мама, папа, муж, стараются меня беречь, — говорит Аня. — Но даже по ночам я встаю к сыну. Протез стоит рядом с кроватью. Чтобы надеть его, достаточно пары секунд. Все делаю сама. Помощь нужна в другом: вот если бы кто-то взял надо мной шефство, чтобы и дальше я могла ходить на хорошем немецком протезе… Боюсь, сами мы не сможем такие покупать. У меня пенсия в прошлом году была 380 гривен, в этом — 280. Правда, в марте добавили аж четыре гривни! А сейчас появились протезы с компьютерным коленным суставом, которые «просчитывают» каждое движение. На таком я бы летала!