Pink публикует историю Сэмми Джабраиль, которая в сентябре 2017 года пережила автокатастрофу, провела шесть дней в коме, проходит реабилитацию и через свой аккаунт в «Инстаграме» пытается изменить отношение к людям с ограниченными возможностями.
Меня зовут Сэмми, я из Питера. Веду свой аккаунт в «Инстаграме», но блогером себя не считаю. Пишу заметки, кто-то называет их рассказами. Делаю это сугубо по наитию и вряд ли бы хотела коммерциализировать свое творчество.
2017 год почти полностью состоял из планов и подготовки к переезду в Штаты и лечения моей собаки. В 2018-м я уже планировала находиться там. Почему Штаты? Потому что, если выбирать между Европой и Америкой, а на Восток меня никогда не тянуло, Америка больше соответствует моим представлениям о широте возможностей реализации амбиций молодого человека. А в Европу — за благополучной и спокойной старостью.
За неделю до автокатастрофы мы с моим товарищем отправились в Выборг, город под Питером. Отлично провели время и вернулись обратно. Нас с собакой даже в кино пустили. Дни стояли погожие, и мы решили съездить в канатный городок в тех же краях. Начался дождь, мы закруглились и поехали. Я не могу точно ответить, что послужило причиной аварии, но была ночь, шел дождь и стоял туман, и это наверняка поспособствовало тому, что Стас не справился с управлением. Помню, как он крикнул «Держись!», и сразу после этого — резкий удар.
Не знаю, через какое время я очнулась. Вокруг уже собрались люди. Они очень трепетно со мной обращались и просили оставаться в сознании. Перед глазами все расплывалось. Я сказала, что не могу двигаться, только рукой нащупала свою собаку, которую я сжала в руках во время удара. Пока лежала, делилась с людьми, которые нас обнаружили, всеми «паролями и явками», чтобы они вышли на связь с моими близкими. Одного из них зовут Сергей, он дальнобойщик. Сказал, что увидел на краю дороги мечущийся белый комок и остановился. Так что моя собака — мой герой.
Что ногу оторвало, я знала сразу, и что кровь теряю, да и вообще, что умираю, понимала отчетливо. Помню это ощущение; из меня будто бы вытекала жизнь, меня становилось все меньше и меньше, как если проваливаться в какую-то бескрайнюю бездну. Необычные чувства. Я уже пережила в 2016 году клиническую смерть, но в тот раз я отделалась легком испугом, а этот случай заставил понервничать. Знаю, что в коме я была шесть дней, за это время мои близкие атаковали телефоны выборгской больницы, а потом, когда меня на вертолете перевезли в больницу Петербурга, и ее. Пока я была во власти морфия и кетамина, оказывается, сбылась моя мечта — полет на вертолете, а я из этого помню только скалистые обрывы, погоню и страшные пытки, совершаемые над моим телом каким-то сектантами.
Первое, что я сделала, когда очнулась, — стала упорно внушать медперсоналу, что меня похитили и пытали. Когда мне сообщили, что прошло шесть дней, я была ошарашена, так как по моим ощущениям прошло не более трех часов. Я искренне рассчитывала обнаружить под простыней пришитую ногу, так как хорошо помнила все случившееся. Не было гарантий, что я очнусь, поэтому прогнозы врачей были не самые оптимистичные. Даже если не брать в расчет ампутацию ноги, мое тело все было переломано. Я напоминала себе анатомический экспонат. Я как-то уже писала: «Фантом (не путать с фантомной болью), знаете, как я его ощущаю? Как часть моего астрального тела. Как кусочек души. Как оголенный провод. Моей ноги нет только в физическом представлении, но в мире ощущений, а они и есть вся наша жизнь, жива и она. Моя юная, полная сил, крепкая и отзывчивая ножка. Жаль только, что мне к ней больше не прильнуть». Примерно такие ощущения. Принять это было, пожалуй, самым сложным.
Знаете, мне точно повезло. С детства казалось, что всякую дружбу нужно заслужить. До сих пор не понимаю, как я собрала вокруг себя столько «тюнингованных» людей. Крутых людей. Реакции близких оказались во всех смыслах сверх того, что я могла ожидать. Люди из числа моих знакомых реагировали по-разному. Эта ситуация стала не только показательной с точки зрения крепости и надежности взаимоотношений, но и вообще неким внутренним маркером не лучших человеческих качеств.
Мне кажется, что трагедийность подобных ситуаций людьми, не пережившими ничего похожего, слишком преувеличена. Я и до аварии знала, что такое случается, видела, как люди стойко переживают жизненные надломы. Лично для меня борьба заключалась в преодолении боли. Со всем остальным как-то попроще вышло. Поддержка близких сыграла важную роль в моей душевной реабилитации.
Я утратила часть своего тела, а вместе с ней долю своей женской привлекательности, но это не повлияло на мои привычки. Мне, как и прежде, доставляет удовольствие выглядеть ухоженно.
Что касается ценностей, то я пересмотрела свои взгляды на дружбу. Люди вокруг меня интуитивно оказывались рядом, никого ни о чем не приходилось просить. Это, конечно, удивительно.
Мой инстаграм был для меня прежде чем-то вроде интерактивного дневника, поэтому я достаточно открыто и раньше делилась своим взглядом на мир, а после аварии просто продолжила делать то же самое. И оказалось, что то, как я справляюсь, стало для многих источником вдохновения и жизненных сил для преодоления собственных тягот.
Опережая прогнозы врачей, я достаточно быстро восстановилась. Первым моим достижением было просто перевернуться на бочок без посторонней помощи, а спустя пять месяцев я уже хожу по дому — правда, пока на ходунках, но это ненадолго. В ближайшем будущем я планирую научиться ходить на протезе, благодаря ему я попытаюсь сдвинуть вектор восприятия людей с ограниченными возможностями, на которых по-прежнему людям бывает неловко или страшно смотреть. А участие в одном важном проекте в этом мне поможет. Если в двух словах, то это дизайнерский и технический апгрейд протезов в стиле киберпанк. Вполне вероятно, что в ближайшем будущем наше технократическое общество легализует, а может, даже и введет образ высокотехнологичного человека, некоторые части тела которого кибернетически модифицированы.
Сейчас я веду достаточно спокойный образ жизни, периодически посещая концерты, выставки и другие мероприятия культурно-развлекательного характера. Через месяц после случившегося я отправилась на концерт своего друга, и это для меня действительно было подвигом, так как я испытывала сильные боли и мне было сложно находиться в одном положении больше часа, но я все равно была очень довольна, что выбралась.
Подытожу тем, что для счастья действительно нужно не так много, жаль, что чаще всего осознание этого приходит через лишение, а не через приобретение. Но и это достойный опыт. И иногда это даже спасение, несмотря на столь высокую цену.
Автор Сэмми Джабраилова, Юнна Врадий