На завод в Минске обращаются и за дорогостоящими изделиями: одним из последних тут изготовили бионический протез предплечья за примерно 15 тысяч долларов.
Протезы для верхних и нижних конечностей порой обходятся белорусам в десятки тысяч евро. Отечественным медикам хватает компетенции на создание самых современных – бионических, но все упирается в финансирование.
Sputnik побывал в Белорусском протезно-ортопедическом и восстановительном центре: увидели, как и кем создаются протезы в Беларуси, и спросили экспертов, почему местные изделия уступают западным.
Не центр, а мини-государство
В Центре белорусам оказывают протезно-ортопедическую помощь: тут работает стационар чуть меньше, чем на сотню коек, амбулаторное отделение протезирования, реабилитационное отделение, завод с заводоуправлением и не только. «Не центр, а мини-государство», – шутят здесь, встречая журналистов.
В числе изделий, выпускаемых на заводе, – протезы для верхних и нижних конечностей. К слову, пользуются ими, созданными прямо здесь, и сами работники: одна из санитарок почти всю жизнь проработала в Центре с протезом ноги; а местный механик, стоя на таком же, обтачивает на станке детали, которые должны поднять с кресел других пациентов.
Упомянутыми протезами пользуется больше семи тысяч белорусов (из 90 тысяч, стоящих на учете в Центре). В год выпускают более двух тысяч таких изделий, из которых лишь 10% – для рук.
«Чаще всего к ампутации ведут сосудистые заболевания, сахарный диабет. И сосуды, которые находятся под напряжением, всегда «сдаются» быстрее, потому протезов для нижних конечностей требуется значительно больше», – поясняет заместитель главврача Елена Альзоба.
Помощь пациентам оказывают за бюджетный счет. Исключениями являются только случаи внедрения в протезы более совершенных модулей: тогда пациент не платит за протезирование, нахождение в стационаре и все типовые материалы, только за установку модуля.
«Во сне 11-летняя Ульяна видит себя без руки»
По словам замглавврача, детское протезирование продиктовано чаще врожденным недоразвитием рук и ног. Значительно реже к нему ведут травмы: в отделении встречаем 11-летнюю Ульяну, которая лишилась руки в сильном ДТП семь лет назад.
«Мы изготавливаем Ульяне бионический протез с внешним источником энергии», – рассказывает врач, указывая на уже готовое изделие.
Бионической кистью девочка сосредоточенно пытается удержать в руках предмет вытянутой формы; дается ей это явно непросто. Кисть эту разработала начинающая российская компания «Моторика», так что изделие обошлось семье дешевле, чем стоил бы аналогичный продукт европейской компании.
«Когда ампутация происходит до семи лет, в головном мозге не успевает сформироваться схема тела. Это значит, что во сне Ульяна видит себя без руки: ей сложно представить, что протез – часть ее тела. Так что девочку учат осваивать движение мышц, представлять, что хочет, например, сжать руку», – поясняет Елена Альзоба.
Есть даже специальная VR-программа, еще одно детище упомянутого разработчика: на ампутационную культю надевают датчики, и ребенок в виртуальной реальности тренирует моторику. По словам врача, эта «игра» помогает стереотипу движения сформироваться быстрее.
Как делают протезы в Беларуси?
Изготовление протеза – длительный процесс, говорят в Центре. Зависит он не только от сложности изделия, но и от комплектующих, которые заказывают как в России, так и в Германии, Великобритании, Исландии. Российские приезжают каждые две недели, а вот детали издалека добираются в Беларусь дольше.
«При наличии всех комплектующих наш механик-протезист может сделать протез и за четыре дня, но для этого ему нужно сфокусироваться на одном пациенте. Но их много, сами видите, и процесс в силу его загруженности растягивается минимум на месяц», – поясняет Альзоба.
Начинается все с привычного посещения врача: пациента осматривают, определяют условия его пребывания, принимают решение по конкретной модели протеза.
«Речь идет об изделиях индивидуального назначения, так что мы снимаем мерки, делаем слепки, а техник-протезист обрабатывает полученные данные при помощи спецоборудования. После создается сначала так называемый негатив, а потом и позитив – гипсовая скульптура», – рассказывает замглавврача.
Дальше следуют работа в цеху, комплектовка протеза. Как только изготовлена культеприемная гильза, пациента приглашают на примерку. После сборки изделия и устранения дефектов он приступает к пробной носке: делает первые шаги или учится брать новыми «руками» предметы. По словам врача, редко кому удается привыкнуть быстро.
«Не так просто принять протез: необходимо время и тренировки: например, фантомно-импульсная гимнастика, которая нацелена на то, чтобы обучить человека мысленно представлять себе движения», – говорит специалист.
Некоторые пациенты протезируются здесь на протяжении всей жизни: нетипичный протез после изготовления позитива (без так называемой «косметики») нам показывает завотделением стационарного протезирования Андрей Фадеев.
«Нестандартный протез, его сделали для пациентки с врожденной деформацией конечности – в данном случае, бедра. Сегодня ей за 70, на протезе она передвигается всю жизнь», – поделился он.
Внедрение и разработка всего нового происходит в кабинете перспективных технологий: тут модифицируют «гильзы», изучают новые материалы, модули и комплектующие. Главенствует здесь ведущий механик-протезист Манук Мануков, он с готовностью рассказывает и о том, над чем трудится сегодня.
«Мы просим пациентов делиться ощущениями, дорабатываем их, если требуется, до тех пор, пока человек не начнет чувствовать себя в протезе комфортно. Сейчас вот разрабатываем новый тип протезов, которые не боятся влаги», – поясняет Мануков.
Почему белорусские протезы уступают западным?
В Центре рассказывают, что обращаются сюда и за дорогостоящими изделиями: одним из последних на заводе изготовили бионический протез предплечья за примерно 15 тысяч долларов. Травма была производственной, так что предполагались внушительные страховые выплаты. По мнению экспертов, «начинка» протеза – техническое средство, как, например, авто, доступное в разных ценовых категориях.
«Мы закупаем то, что запускают на рынок мировые производители протезов, так что по материалам от них не отстаем, разве что, по комплектующим. Но и их можно использовать самые передовые, если пациент может себе это позволить», – подтверждает ведущий инженер-технолог технологического отдела Олег Дудов.
Очевидная причина, по которой белорусские специалисты не могут устанавливать всем своим пациентам бионические протезы – в финансировании, убеждена Елена Альзоба.
«Всякая многофункциональная вещь стоит дорого, и чем больше функций у изделия, тем выше цена вопроса. Мы готовы и в состоянии сделать пациенту протез с внешним источником энергии, если у него есть материальная возможность и нет противопоказаний», – говорит Елена Альзоба.
И в Беларуси стремятся успеть за прогрессом, однако цена на те же коленные модули, голеностопные суставы мировых брендов сегодня может достигать десятков тысяч евро, утверждает собеседница агентства.
«Мы можем все это устанавливать, обучаемся этому и в Беларуси, и за рубежом. Все упирается в финансирование. Нам надо поставить пациента на ноги, и мы ставим. А вопрос расширенной функциональности и вытекающего из нее удорожания изделия лежит больше в плоскости социальной реабилитации», – резюмирует замглавврача.
Да и ожидания людей, к сожалению, зачастую не соответствуют реальным возможностям пациента, делится эксперт. Не все понимают даже, что беговой протез (такой можно видеть на паралимпийских играх) – изделие специфическое, вовсе не предназначенное для того, чтобы с его помощью ходить.
«Конечно, родным хочется, чтобы человек бегал на протезах по ступенькам, как на здоровых ногах. Но функциональные возможности пациента зачастую ограничены – отталкиваются от возраста, сопутствующих заболеваний, даже уровня физической активности. Определяя тип протеза, медики должны учитывать их все», – поясняет Елена Альзоба.
Источник: https://sputnik.by